Военные новости
Полезные сайты
КОМАНДУЮЩИЙ, О КОТОРОМ МЕЧТАЛИ |
Автор: Administrator |
16.04.2009 17:25 |
JPAGE_CURRENT_OF_TOTAL Егоров затем приезжал на флот, выступал на собраниях краснофлотцев, бывал и на рабочих собраниях. Он стал од* ним из наиболее популярных агитаторов за кандидатуру Душенова. Выборы К. И. Душенова в депутаты Верховного Совета СССР прошли с большим успехом. Май 1938 года. На 18-е назначено празднование пятилетия Северного флота — первого пятилетия самого молодого флота СССР. Ожидали гостей из Москвы, Ленпнграда, с других флотов. Условились, что на торжественном собрании доклад сделает член Военного совета II. И. Байрачный. Но ... 16 мая звонок из Москвы. Начальник политуправления Наркомата Военно-Морского Флота Шапошников предупреждает о сугубой секретности разговора и сообщает, что Байрачный отзывается с флота и должен немедленно выехать в Москву. Обязанности члена Военного совета возлагаются на меня. Об этом через несколько часов за подписью наркома будет выслана телеграмма, а пока никому ничего не говорить. На мои вопросы о причинах я получил короткий ответ: — Узнаешь после. Попросил отложить отъезд Байрачного хотя бы па два дня. — Есть вещи поважней вашего праздника, — резко сказал Шапошников. — А доклад сделаешь ты или Душенов. Мне стало ясно, что отзыв Байрачного не предвещает ничего хорошего. Ни ему, ни всем нам. Но, поскольку я хорошо знал Петра Порфирт .евича, можно сказать, как самого себя, то не мог поверить, что причиной такого поспешного вызова в Москву может явиться недоверие. А тут эта горячка с праздником! Идут люди, звонят телефоны, приносят телеграммы, начали съезжаться гости. Пришел редактор флотской газеты А. М. Арнольдов с макетом праздничного номера. А в ней на целю полосу статья Байрачного о пятилетии флота. Как быть? Печатать, не печатать, а ведь даже сказать Арнольдову ничего пока нельзя. Если снять статью, надо переделывать весь номер. А когда он это будет делать? Санкционирую выпуск номера, по предупреждаю: в печать до моего звонка не пускать: возможно, будут некоторые изменения. Время идет. Вот уже наступает вечор, а телеграммы из Москвы пет. Несколько раз звонил Байрачный. Оп дома, готовится к докладу. Спрашивает, как идет подготовка, кто приехал из гостей, нет ли сообщения, кто будет из Наркомата Военно-Морского Флота. Говорю с ним, а самого гложет мысль, что я обманываю лучшего друга... И тогда решаюсь: звоню Константину Ивановичу, прошу его зайти ко мне и рассказываю ему о разговоре с Шапошниковым. И тут мы ясно осознаем, что к Байрачному пришла беда, да, вероятно, не только к нему. Не зная, что и думать, мы перешли к обсуждению вопросов, связанных с праздником. Доклад Константин Иванович взял на себя. Затем решили позвонить в Москву. Заказали разговор. Долго дожидались. Наконец у телефона товарищ Шапошников: — Изменений нет, все остается в силе. Телеграмма вам подготовлена, вот лежит передо мной, но не подписана еще наркомом. Он па заседании. Обещал приехать и подписать. Ждите. Байрачному пока пс сообщать! Я сказал, что поставил в известность Душепова. Слышу ответ: — Ладно. Только больше никому. Что делать со статьей Байрачного? Решаем печатать. Звоню Арнольдову и даю «добро» на номер. Домой я пришел около четырех утра, а в восемь был уже в политуправлении. Около девяти часов звонок Байрачного: — Почему не зашел вечером и утром прошел мимо? Сейчас приду к тебе. Звоню Константину Ивановичу и предлагаю все сказать Байрачному, не дожидаясь телеграммы. У меня нет сил врать, да и надо же дать человеку время хоть немного подготовиться к такому удару. Когда мы рассказали Байрачному о том, что случилось, он сильно побледнел, растерянно посмотрел на нас и спросил: — Почему? Как это объяснил Шапошников? — Шапошников ничего не объяснял, все скажут в Москве, — ответил я. К 11 часам утра пришла телеграмма, в точности повторившая сказанное Шапошниковым. В тот же день Байрачный выехал в Москву. Последней весточкой от него была телеграмма о том, что он благополучно прибыл. Праздник, посвященный пятилетию флота, был уже не тот. Мы крепились, сохраняли внешнее спокойствие и бодрость, но настоящего подъема и радости не было. Прошло несколько дней. 21 мая. Второй день Мурманской городской партконференции. Вечернее заседание. Я председательствую. Предоставил слово К. И. Душенову. Тепло встреченный, Константин Иванович произносит речь. Вдруг ко мне подходит директор Дома культуры и потихоньку говорит: — Вас или товарища Душенова вызывает к телефону Москва. Нарком П. А. Смирнов предлагает мне и Душенову немедленно выехать в Ленинград для решения срочных вопросов. Я посмотрел на часы. До отхода «Полярной стрелы» оставалось около двух часов. Успеть выехать мы можем, по ведь у нас на 25-е назначена флотская партконференция, а откладывать ее нельзя: ведь 27-го или 28-го открывается Ленинградская областная партконференция, до начала которой мы должны закончить свою. Смирнов не слушает, говорит, что в Ленинграде нас не задержат, что мы в тот же день выедем обратно и к утру 25-го будем дома. Когда я спросил, что с Байрачным, где он, как его дела, Смирнов ответил, что Байрачный в Ленинграде, но к нам не вернется, получит новое назначение. На этом разговор закончился. |
Обновлено для 22.04.2009 08:44 |