— Ведь это честные, хорошие работники и люди по­чему нем нельзя доверять?..

Увольнять этих товарищей нам но пришлось. Вскоре Рейснер, а за ним Дрыкин были арестованы. Рейснер не вернулся, о судьбе Дрыкииа не знаю, а Сидер-Брок избежал ареста, воевал во время Великой Отечественной войны и в звании контр-адмирала вышел в отставку...

   Июнь 1937 года. Расстреляны Тухачевский, Якир. За­стрелился Гамарник. А ведь Константин Иванович их хоро­шо знал, был близок с ними, гордился дружбой с этими за­мечательными людьми. И вдруг — они «враги народа».

На флоте поползли всякие слухи о связи Душенова с рас­стрелянными «заговорщиками». Арестовали брата его же­ны — инженера-геодезиста, обвиненного в шпионаже, под­готовке диверсий (впоследствии он полностью реабилитиро­ван).

Кое-кто перестал доверять Константину Ивановичу... Ду­шенов чувствовал все это и очень переживал.

Байрачный и я посоветовались и решили поставить об этом в известность Наркома обороны. Послали письмо за подписью Байрачного. Через некоторое время Ворошилов вызвал Байрачного и заявил, что, хоть и не видит оснований не доверять Душенову, тем не менее он передал письмо Ежову для проверки.

Вернувшись из Москвы, Байрачный поделился со мной всеми новостями Подумали, подумали и решили рассказать обо всем Душенову. Константин Иванович очень разволно­вался, но тут же сказал, что считает наше поведение пра­вильным и проверку необходимой: он и сам чувствует лож­ность своего положения.

   Вскоре Душенова вызвали в Москву. Состоялся разговор сначала с Ворошиловым, затем с Ежовым. Ему дали про­честь письмо Байрачного и предложили тут же написать объяснение. Затем он получил приказание вернуться на флот и передать Байрачиому и мне, чтобы мы дали харак­теристику его партийной и служебной деятельности и, озна­комив с нею Душенова, срочно направили ее на имя Воро­шилова. Мы написали, что политотдел и вся парторганиза­ция флота безусловно доверяют Душенову и считают необ­ходимым оставить его на посту командующего. Через неко­торое время Душенова и Байрачного снова вызвали к Во­рошилову и Ежову. Оказалось, что за Константином Ивано­вичем нет ничего предосудительного и что он остается на посту командующего флотом.

   Мы созвали партийный актив и объявили о состоявшей­ся проверке и решении. Константин Иванович повеселел...

Когда встал вопрос о выдвижении кандидата в депутаты в Совет Союза Верховного Совета СССР от Мурманского из­бирательного округа, обсуждалось немало кандидатур. Пред­почтение было отдано командующему Северным флотом К, И. Душенову. Его знали и моряки Северного флота, и на­селение Кольского полуострова. Как член Мурманского ок­ру ж ком а ВКП(б) и член президиума Мурманского ок-ружкома, он исходил и объездил Кольский полуостров. На предприятиях, в рыболовецких и оленеводческих колхозах выступал с докладами, советовал, подсказывал, интересовал­ся бытом, при этом никогда не оставался равнодушным к нуждам людей.

   Душенов был хорошим оратором, но таких вдохновен­ных, содержательных его выступлений, как на предвыбор­ных собраниях, я, пожалуй, раньше не слышал. Разъясняя политику партии, Константин Иванович умел^ выделить то главное, что интересовало данную группу избирателей, и говорил он не вообще, а со знанием дела, обстановки. Поч­ти всегда на собрания вместе с Душеновым приходили ко­мандиры, краснофлотцы и группы флотской художественной самодеятельности.

   Об одном собрании, запомнившемся мне на всю жизнь, хочется рассказать особо. Было это в Мончегорске — теперь большом городе, а тогда, в 1937 году, только заложенном it состоявшем лишь из нескольких бараков и времянок.

В полутемный барак, служивший столовой, освещенный несколькими керосиновыми лампами, набилось больше сот-пи человек. Люди сидели, стояли в проходах, у стен, засниной у президиума. Внимательно слушали речи ораторов. То­варищ, рассказывавший биографию Константина Ивановича, упомянул, что он бывший матрос, член судового комитета «Авроры». Потом слово предоставили Душенову. И вдруг из вала раздался взволнованный, радостный, полный изумле­ния голос:

   — Костя, так это же Костя, наш аврбровский Костя!..

Зал затаил дыхание, все повернулись, разыскивая глаза­ми того, кто кричал. Константин Иванович вглядывался в вал, но из-за полумрака, царившего в помещении, ничего нельзя было увидеть. А товарищ, вызвавший этот переполох, уже пробивался сквозь людскую толпу к трибуне и, встав против Константина Ивановича, пристально смотрел на не­го. Потом снова воскликнул:

   — Ну да, конечно же это он, Костя, наш Костя с «Авро­ры»! — Затем, обратившись к Константину Ивановичу, спро­сил: — А меня не вспоминаешь... не вспоминаете?.. Ну да ведь двадцать лет прошло! Я плотник Егоров, из боцманской

 команды...

И тогда, радостно рассмеявшись, откликнулся Константин Иванович:

   — Как же, как же, вспоминаю!

Схватив друг друга в объятия, под общий восторженный I гул собравшихся и их бурные аплодисменты они долго тис­кали друг друга, хлопали по спине, целовались и что-то не-I связно восклицали. Слышно было только:

  — Вот чертушка!.. Вот, дьявол тебя бери! Вот не ожи­дал...

Когда они несколько пришли в себя, а зал начал зати­хать, Егоров обратился к председателю собрания:

   — Даи-ка мне слово, я расскажу...

Это было не очень связное и, быть может, не очень по­следовательное, но волнующее выступление.

  — А я услышал: кандидат в депутаты у пас Душенов. Спрашиваю, как зовут? Говорят: Константин Иванович. Ду­маю, все думаю — был ведь у нас на «Авроре» хлопец Ко­стя Душенов, славный такой парень, большевик настоящий, член судового комитета во время революции. Ну так то же матрос, думал я, а это командующий флотом, флагман пер­вого ранга, — нет, не может быть, не тот, должно быть, Душенов. Пришел на собрание, маленько опоздал и сел дале­ковато. Смотрю, смотрю, а с места своего разглядеть толком ничего не могу. Слышу, товарищ упомянул про «Аврору», судовой комитет, а сам все еще не верю. И вот только вы­шел Костя к трибуне, гляжу — он, все-таки он, наш Костька, матрос с «Авроры»! И чего только, братцы, наша Совет­ская власть не делает; был простой матрос, а теперь гляди, командующий флотом, флагман первого ранга! Раньше я должен был сказать «ваше высокопревосходительство», а те­перь говорю — «Костя», «ты», «друг»! Да вот и еще в депу­таты Верховного Совета выдвигаю. Ай да Костя! Ну и ска­жу я вам, что стоит он того. Вот вы слышали от товарищей, какой он, Костя, сейчас есть, а я вам расскажу, какой он был двадцать лет назад, матрос с «Авроры»...

И вот он говорит, каким активным большевиком был Ду­шенов и какие серьезные поручения выполнял, особенно бу­дучи связным судового комитета «Авроры» и Петроградско­го военно-революционного комитета в дни Октябрьской ре­волюции.